4) Наоборот, японцы использовали этот момент с выгодой для себя. Расстояние между сражающимися было в это время около 40 каб., и сосредоточенный огонь их наносил тяжелые поражения русским крейсерам и особенно «Рюрику».
Очевидно, что приблизительно в это время им были получены серьезные повреждения, приведшие в конце концов к полной потере способности управления рулем. [265]
«Вскоре после поворота отряда, – пишет Иессен, – заметили, что «Рюрик» сильно отстает и, по видимому, не мог удерживать своего места в строе». Он стал поворачивать носом к неприятелю, причем в это время огонь японцев сконцентрировался преимущественно по нему. На сигнал «Все ли благополучно?» долго не было ответа.
Ясно стало, что с «Рюриком» неладно; в 6 ч. 28 м. он поднял сигнал: «Руль не действует».
Оба других русских крейсера, продержавшись на норд-вестовом курсе около 40 минут, отдалились от поврежденного «Рюрика» на 20-30 каб.
Хотя курсом в северо-западном направлении Иессен и надеялся «прорваться в Японское море вдоль корейского берега», пришлось поворачивать назад к поврежденному товарищу. Сигнал «России» – «Рюрику»: «Управляйтесь машинами» был, конечно, бесполезен. «Рюрик», получив несколько японских снарядов в корму, имел затопленными румпельное и рулевое отделения, разбитые рулевые приводы. Руль оказался в положении «право на борт». [266] Видно было, как, пытаясь удержаться на курсе, крейсер время от времени давал задний ход левой машине. [267]
Вторая фаза боя. С поворотом в 6 ч. 38 м. двух русских крейсеров в зюйд-остовую четверть к «Рюрику» можно считать начавшейся вторую фазу боя.
Она выражалась в том, что лишившийся возможности управляться «Рюрик» описывал одну за другой неправильные циркуляции, будучи усиленно обстреливаем сосредоточенным огнем противника.
Маневрирование «России» и «Громобоя», связанные в эту фазу боя идеей выручки поврежденного «Рюрика», выразилось в виде неоднократных возвращений к нему и даже циркуляции вокруг подбитого крейсера. Частые перемены курсов и вытекающие отсюда сравнительно короткие галсы (с 6 ч. 38 м. до 8 ч. 25 м.-шесть резких поворотов, а наидлиннейший галс-7,5 миль) ухудшили стрельбу русских кораблей.
Эта фаза оказалась очень выгодной для японцев. Они, хотя тоже часто меняли курс, но при уменьшившейся до 30 каб. дистанции могли сосредоточить губительный для русских огонь своей сравнительно неповрежденной артиллерии по всем трем русским крейсерам. При этом случалось, что снаряды, падавшие с недолетом или перелетом по отношению к цели, для которой они предназначались, попадали в створящийся с ней другой русский крейсер.
Эта фаза боя была очень тяжелой для «России».
В 7 часов под полубак «России» почти одновременно влетело несколько снарядов, произведших сильный пожар. Заготовленные у орудий под полубаком боеприпасы (кокоры с порохом и патроны) воспламенились. Языки пламени бушевавшего под полубаком пожара вырывались из орудийных портов, иллюминаторов и сорванных взрывом дверей, выходивших из- под полубака на шкафут. Все, находившееся на полубаке, с боевой рубкой и командным постом включительно, оказалось окруженным со всех трех сторон стенами огня и дыма. Так как ветер в этот момент дул с кормы, огонь и дым, вырывавшиеся из дверей и иллюминаторов задней стенки полубака, несло на боевую рубку; в ней и около нее стало почти невозможно дышать. [268] Чтобы облегчить положение находившихся в рубке, пришлось круто изменить курс на 14 румбов вправо (см. на схеме 13 петлю, соответствующую моменту 7 часов). Этим вынужденным маневром сохранили возможность управления из главного командного поста.
Частые изменения курсов русского отряда не сопровождались немедленным поворотом противника. Наоборот, следует предположить, что японцы, пристрелявшиеся к русским крейсерам, сознательно оставались на прежнем курсе для нанесения русским крейсерам наиболее интенсивных повреждений, и только затем, видя, что «Россия» и «Громобой» получают некоторые шансы отрыва от них, поворачивали в свою очередь. [269]
Пожар на «России» был непродолжительным. Минут через пять (очевидно после того, как выгорел главный источник огня – порох открытых зарядов) огонь несколько ослаб и под полубак, опустошенный взрывами и пожаром, опять вбежало несколько человек. Героическими усилиями им удалось справиться с все еще бушевавшим огнем.
Около 7 ч. 12 м. в боевой рубке «России» сложилось впечатление, что «Рюрик» стал понемногу справляться с рулем, так как лучше удерживался на румбе. Поэтому ему подняли сначала сигнал «итти полным ходом», а затем «Владивосток». Сигналы эти были им отрепетованы.
Непрерывный бой продолжался уже более двух с половиной часов. На «России» были жестоко разбиты три дымовые трубы. Из строя, сверх четырех котлов, не действовавших еще с предыдущего дня, осколками снарядов неприятеля было выведено еще три котла Ход корабля уменьшился. И на «России» и на «Громобое» была значительно ослаблена артиллерия, личный состав понес значительные потери. На «Громобое» был ранен командир, на «России» убит старший офицер.
Оба крейсера через несколько минут (7 ч. 20 м.) повернули на норд-вест в расчете, что это даст возможность оторваться от противника.
Продвигаясь теперь этим курсом, русские крейсеры вновь отдалялись от «Рюрика». Параллельным курсом, нагоняя и обгоняя отряд, двигался и продолжал бой Камимура.
Незадолго до 8 часов, по русской версии, [270] японские броненосные крейсеры повернули опять к «Рюрику». Поэтому Иессен вслед за неприятелем также пошел к нему (лег на курс в юго- восточную четверть параллельно эскадре Камимуры).
Приближаясь к «Рюрику», читаем мы в рукописи Щербатова (л. 189), увидели: «что он имеет сильный бурун под носом, почему, предполагая, что он имеет большой ход, адмирал поднял ему сигнал «итти во Владивосток», который он опять отрепетовал».
Это было в 8 ч. 10 м. Последняя попытка помочь поврежденному крейсеру была сделана. Она вызвала новое усиление огня японских броненосных крейсеров по «России» и «Громобою».
«Опять начался жестокий бой (пишет японский историк). «Идзумо» стрелял главным образом по «России», «Адзума» – и по «России» и по «Громобою», «Токива», смотря по обстоятельствам, – по всем трем судам, «Ивате» же стрелял специально по «Рюрику». [271]
В 8 ч. 25 м. Иессен повернул на курс 300° и более к «Рюрику» не возвращался.
Неприятельские броненосные крейсеры также повернули и продолжали преследование русского отряда, лежа на параллельном с ним курсе.
У «Рюрика» остались два крейсера типа «Нанива».
Факт оставления поврежденного русского корабля своими двумя товарищами в свое время вызвал разнообразные толки и критику, а в официальных донесениях о бое 14 августа последовал ряд попыток реабилитации этого, якобы «позорного», случая.
Иессен мотивировал свой поворот на север намерением «отвлечь от «Рюрика» броненосные крейсеры».
Командир крейсера «Россия» ссылался на надежду, что «Рюрик», в это время «бойко отстреливавшийся от двух сравнительно слабых противников, сможет справиться с повреждением руля».
Флагманский штурман отряда (он же старший штурман «России»), по видимому, более объективно излагает случившееся:
«Таким образом продолжали держаться около «Рюрика» до половины девятого, когда было доложено, что у нас остаются неподбитыми (правильнее сказать «действующими». – В. Е.) только 2-6" орудия правого борта и три левого, а все торпедные аппараты испорчены, легли на курс NNW; 4 японских броненосных крейсера также повернули на параллельный нам курс, около «Рюрика» же остались крейсеры 2-го класса. Явилась надежда, что он, страдая меньше от огня неприятеля, исправит руль и направится за нами».